Совместный проект газеты «Петербургский дневник» и Союза писателей Санкт-Петербурга
В начале перестройки к инженеру Петрову приезжал друг из Венгрии, и тот после долгого застолья подарил ему медный позеленевший самовар.
– Смотри, какой самоварище! – нахваливал подарок Петров. – Это же черт знает что за агрегат! А медалей, медалей сколько!.. Видишь? – Он оттирал тряпкой пыль и тыкал пальцами в овальные клейма. – Ведро чаю влезет, не меньше.
Друг Имре вежливо улыбался и кивал головой.
– Ведь это живая история! – распалялся Петров. – Говорят, из него сам Лев Толстой два стакана чаю выпил. – Он покосился на жену. – Точно!.. Ехал он мимо одной деревушки, а там мой прадед с прабабкой – сидят в тенечке, чай пьют. Ну они его и пригласили. Давайте, дескать, граф, чайку с дороги. Н-да… Краник только починить – и порядок. Бери, Имре, дарю.
Имре увез самовар в Венгрию, почистил его, починил краник и поставил у себя дома на видное место.
«О-о-о!.. – тонко улыбался он, когда гости интересовались происхождением самовара. – О-о-о… Это целая история! Прадед моего русского друга пил из этого самовара чай с самим Львом Толстым…»
Вскоре к Имре приехал его болгарский друг Дончо, и после трехдневного сидения в саду под сливами Имре подарил ему самовар.
«Но помни, мой друг Дончо! – наставительно поднимал палец Имре. – Это исторический самовар! Ты должен беречь его и ухаживать за ним! Сам автор «Войны и мира»…» Дончо поклялся, что будет смотреть за этой блестящей штуковиной, как за самим собой, и тут же, за столом, подарил Имре магнитофон «Грюндиг». Так самовар оказался в Софии.
Дончо сдержал свое обещание: он надраил самовар автомобильным лосьоном и заказал для него стеклянный куб. Раз в месяц Дончо с женой и детьми бережно доставали пузатую диковинку из стеклянного домика и полировали ее сверкающие бока бархоткой. «Вот, дети!.. Сам Лев Толстой… – он кивал на портрет мирового классика, – сам Лев Николаевич пил из этого самовара, когда творил свои бессмертные произведения…»
Однажды к Дончо приехал погостить двоюродный брат Христо, женившийся на шведке, и защелкал языком, переводя восторженный взгляд от самовара к портрету и обратно. «Поздравляю! Какое украшение интерьера! Где ты достал эту прелесть?.. – Он принялся торопливо вносить в дом цветастые коробки с подарками. – Дончо, открой багажник, там есть кое-что для тебя…»
Петров между тем бросил скучную работу в научно-исследовательском институте, создал с друзьями кооператив по выпуску банных тапочек, потом вписался в торговлю лесом, книгами, табуретками, детскими кубиками, разработал пляжные шляпы-бумеранги, разбогател, обанкротился, снова поднялся, выстроил на месте родительской дачи-развалюхи загородный дом и по вечерам у камина придумал новую игру ки-ко, представляющую собой нечто среднее между крестиками-ноликами, нардами, морским боем и кроссвордом для умственно отсталых. Игра с каждым днем завоевывала все новых и новых приверженцев, и Петров, наладивший ее патентованный выпуск, вскоре оказался в Амстердаме, на открытии первого международного турнира.
С блеском выиграв турнир и подписав несколько контрактов на электронную версию игры, Петров дал интервью и, закинув в гостиницу лавровый венок, пахнущий одеколоном, пошел побродить по набережным каналов
и купить сувениры.
Болела от чрезмерного напряжения голова, рябило в глазах от бесцеремонных вспышек блицев, и, честно говоря, хотелось домой – к жене, детям…
В антикварной лавочке, куда он зашел, чтобы купить жене нечто старинное и изысканное, Петров увидел сверкающий самовар в стеклянном футляре с укрепленной у его основания табличкой. Что-то екнуло у Петрова внутри…
– Откуда самовар? – поинтересовался он, сдвигая на затылок шляпу.
Хозяин лавочки проворно вышел из-за прилавка, снял футляр и рассказал, что самовар доставлен из Швеции, где недавно скончался родственник русского писателя Толстого. Из этого устройства граф пил чай в продолжение двадцати лет, пока писал свой величайший роман «Война и мир».
– Занятная вещица, – покрутил краник Петров. Ему вдруг вспомнились дачные чаепития – с дедом, бабкой, родителями… Дымок, кирзовый сапог, шишки. – Сколько стоит?
Хозяин назвал цифру, и секретари-телохранители Петрова удивленно переглянулись: «Золотой, что ли?».
– Беру! – Петров щелкнул пальцами, и на прилавок лег кейс с деньгами. – Национальное достояние, понимаешь, томится вдали от родины… – Он дождался, пока хозяин пересчитает деньги в пачках, и спокойно добавил из бумажника – на чай.
Теперь исторический самовар стоит у Петрова на специальном столике возле камина, и иногда, под настроение, он снимает с него прозрачный колпак и протирает сверкающие бока мягкой тряпочкой. «Ох и самоварище, – ласково говорит Петров. – Это же живая история… Сам Лев Толстой!.. Правильно сделал, что купил…»
НА ЗАМЕТКУ
В социальной сети по адресу: vk.com/spbdnevnik «Петербургский дневник» проводит голосование за лучший рассказ, опубликованный в издании в 2019 году. Голосуйте за понравившийся текст!
Источник: