Продолжая тему предшествующего выпуска спецпроекта РИА Новейший Денек «Язычник» – дескать, изучая историю слов, просто усвоить и Отечку, и Зарубежку (как именуют свои предметы – Русскую и Иностранную Историю профессионалы- педагоги), – вмесе с филолгом Эммой Прусс обратимся к утерянным смыслам обширно употребляемых идиом.
«Следила, как молодая гламурненькая супруга истерично орет выговаривающему ей за излишние растраты супругу: «Не страдай хернёй!»
На сегодняшний вкус – и грубовато, и обыденно сразу. Но все мы осознаем – выражение бранное, хоть и неоднозначное – им охарактеризовывают с дюжину поведенческих ситуаций и реакций.
Меж тем, исходя из убеждений исторической грамматики российского языка, херня и хер – слова никак не нехорошие. Хер – это заглавие буковкы в славянском церковном алфавите, на письме обозначавшейся х. Зачеркивание – перечеркивание тоже называли именованием данной буковкы. С течением времени, если из текста вычеркивали некоторое неудачное пространство, процесс обозначали словом похерить. Бранным слово сделалось веку к 19-му.
Что все-таки касается несчастного выражения мучиться хернёй – вы изумитесь, но оно не имеет ни к старенькой буковке, ни к современному значению этого слова ни мельчайшего дела. Это редуцированное обозначение в российском языке недуга, который на латыни обозначается hernia – грыжа. И первоначальное значение выражения мучиться хернёй – «болеть грыжей».
Во времена Николая Первого – огромного любителя стиля милитари (во всех смыслах, правитель даже одежду штатскую не обожал носить) – доктора-коррупционеры ставили таковой диагноз (медицинское заключение об имеющемся заболевании) призывникам – сыночкам богатых мещан, которые желали уклониться от службы в армии.
Если веровать дряблой статистике, дело дошло до того, что в конце позапрошлого века любой 5-ый русский призывник мучился хернёй.
Не наименее увлекательна история идиомы «ходить козырем». Карточные определения, оговорюсь, сходу, здесь ни при делах. При Иване Суровом (и несколько ранее) бояре пришивали к вороту парадного кафтана расшитый серебром, золотом либо жемчугом с рубинами – изумрудами воротник, который именовался козырем. Козырь торчал ввысь, придавая боярам горделивую осанку. С течением времени иронический плебс важничающих аристократов стал обозначать присказкой: дескать, «прогуливается козырем». Данной же этимологии слово козырять – кичиться, хвастаться.
Не так давно увидела (в относительно известном издании) написание расхожего фразеологизма как попал впросак. Постыдно, девицы и юноши, дамы и господа!
Попасть можно только в просак. Просак – это барабан с зубьями в машине – шерстечесалке. Попасть в просак в начальном смысле – покалечиться, лишиться руки. С течением времени выражение обрело семантику – попасть в неудачу либо в неудобное положение.
В детстве я и сама удивлялась идиоме «гол как сокол». Представляла для себя в воображении облысевшую (до крайнего перышка) птичку. Но оказалось, что в данной поговорке идет речь совсем не о пернатом существе. Сокол – это гладкое дубовое бревно (при князе Игоре Святославовиче, к примеру), стенобитное орудие, которым древнейшие праотцы разламывали стенки неприятельских крепостей. И этот сокол этот реально был гол, с него стесывали все избыточное и шершавое.
«Дело – табак» – произнес на деньках про всю эту пандемическую историю знакомый доктор. И я как-то без наводящих вопросцев его сообразила: дескать, плохо дело, ужаснее практически некуда. Но почему табак – это плохо?! Не о вреде же курения вначале шла речь?! Эта идиома – наследство от дореволюционных бурлаков, которые при входе в воду подвязывали к шейке кисет с табаком – чтоб не вымок. Когда становилось так глубоко, что вода подходилда к шейке, бригада дружно орала: «Табак!»
А вот выражение у черта на куличках постоянно обозначало примерно то же самое, что и на данный момент. Изумила меня только интерпретация одной блогерши – дескать, кулички в этом случае – это искажение слова куличи – куличики…
Да это никогда не так, как молвят в Одессе. В давнешние языческие времена кулигами праотцы – славяне называли поляны в глухих лесах. И считали их заколдованными. Но с течением времени, осваивая новейшие местности, люд начинал селиться и на этих полянах – в лесной глуши. Так и возникло выражение: у черта на куличках, другими словами весьма, весьма далековато».
Москва, Эмма Прусс
Источник: